Неточные совпадения
Тогда только с соболезнованием узнали, что у
покойника была, точно,
душа, хотя он по скромности своей никогда ее не показывал.
Узнал Илья Ильич, что нет бед от чудовищ, а какие есть — едва знает, и на каждом шагу все ждет чего-то страшного и боится. И теперь еще, оставшись в темной комнате или увидя
покойника, он трепещет от зловещей, в детстве зароненной в
душу тоски; смеясь над страхами своими поутру, он опять бледнеет вечером.
Отцу Пантелея Еремеича досталось имение уже разоренное; он в свою очередь тоже сильно «пожуировал» и, умирая, оставил единственному своему наследнику Пантелею заложенное сельцо Бессоново, с тридцатью пятью
душами мужеска и семидесятью шестью женска пола да четырнадцать десятин с осьминником неудобной земли в пустоши Колобродовой, на которые, впрочем, никаких крепостей в бумагах
покойника не оказалось.
Но вот
покойник миновал нас, выбрался опять на дорогу, и опять раздалось ее жалобное, надрывающее
душу пение.
Против горсти ученых, натуралистов, медиков, двух-трех мыслителей, поэтов — весь мир, от Пия IX «с незапятнанным зачатием» до Маццини с «республиканским iddio»; [богом (ит.).] от московских православных кликуш славянизма до генерал-лейтенанта Радовица, который, умирая, завещал профессору физиологии Вагнеру то, чего еще никому не приходило в голову завещать, — бессмертие
души и ее защиту; от американских заклинателей, вызывающих
покойников, до английских полковников-миссионеров, проповедующих верхом перед фронтом слово божие индийцам.
— Даром деньги на франкировку письма истратили. Гм… по крайней мере простодушны и искренны, а сие похвально! Гм… генерала же Епанчина знаем-с, собственно потому, что человек общеизвестный; да и покойного господина Павлищева, который вас в Швейцарии содержал, тоже знавали-с, если только это был Николай Андреевич Павлищев, потому что их два двоюродные брата. Другой доселе в Крыму, а Николай Андреевич,
покойник, был человек почтенный и при связях, и четыре тысячи
душ в свое время имели-с…
Долго стоял Коваль на мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос… Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед
покойниками. В
душе Тита этот пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
Человек в зрелом возрасте, вероятно, страшится собственного впечатления: вид
покойника возмутит его
душу и будет преследовать его воображение; но тогда я положительно боялся и был уверен, что дедушка, как скоро я взгляну на него, на минуту оживет и схватит меня.
«Как переменилась матушка после кончины батюшки, — говорила моя мать, — она даже ростом стала как будто меньше; ничем от
души не занимается, все ей стало словно чужое; беспрестанно поминает
покойника, даже об сестрице Татьяне Степановне мало заботится.
Прибыв в губернский город, он первое, что послал за приходскими священниками с просьбою служить должные панихиды по
покойнике, потом строго разбранил старших из прислуги, почему они прежде этого не сделали, велев им вместе с тем безвыходно торчать в зале и молиться за упокой
души барина.
«Устал я за эти дни! — размышлял он, точно оправдываясь перед кем-то. — Ждал всё, а теперь — решилось, ну, оно будто и полегчало на
душе. Когда
покойник в доме — худо, а зароют и — полегчает!»
— Н-на, ты-таки сбежал от нищей-то братии! — заговорил он, прищурив глаза. Пренебрёг? А Палага — меня не обманешь, нет! — не жилица, — забил её, бес…
покойник! Он всё понимал, — как собака, примерно. Редкий он был! Он-то? Упокой, господи,
душу эту! Главное ему, чтобы — баба! Я, брат, старый петух, завёл себе тоже курочку, а он — покажи! Показал. Раз, два и — готово!
— Не первый это случай, что вот человек, одарённый от бога талантами и в
душе честный-с, оказывается ни к чему не способен и даже, извините, не о
покойнике будь сказано, — бесчестно живёт! Что такое? Загадка-с!
— Разбойник! — вскричала она, всплеснув руками. — То ли сулил ты
покойнику, а? Где ж твоя совесть, потерянная
душа твоя? Где?
— Полно, — сказал он, обратясь к старухе, которая рыдала и причитала, обнимая ноги
покойника, — не печалься о том, кто от греха свободен!.. Не тревожь его своими слезами…
Душа его еще между нами… Дай ей отлететь с миром, без печали… Была, знать, на то воля господня… Богу хорошие люди угодны…
Люди слышали в этих причудливых звуках стоны
покойников, падали на колена, трясясь всем телом, молились за
души умерших, молились за свои
души, если бог не ниспошлет железного терпенья телу, и ждали своей последней минуты.
Сколько напомнила мне эта комната, в которой теперь лежал
покойник, волнами ходил дым ладана, тускло горели восковые свечи и тянуло за
душу похоронное пение!
Ей хотелось, может быть, пожить еще раз в
душе дочери той же жизнью, которою она жила с
покойником.
Вы думаете, что вы только их зад оголили, а вы их тысячелетнюю
душу рабскую оголили, вы и
покойников, и будущих, еще не родившихся людей розгами хлестали.
Последняя панихида, собравшая всех жителей замка в провославную церковь, была назначена в восемь часов, но так как к ней ожидались высшие лица, после которых неделикатно было входить в церковь, то все отправились туда гораздо ранее. В зале у
покойника осталась одна кадетская смена: Г — тон, В — нов, 3-ский и К-дин. Ни в одной из прилегавших огромных комнат не было ни
души…
— Обители бы польза, матушка, — молвила казначея. — Самоквасовы люди богатые, а грехи у
покойника были великие… Смолоду, говорят, разбои держал, суда на Волге грабил… Такую
душу вымолить не вкруг пальца ниткой обвесть… На деньги Самоквасовы скупиться не станут.
Погребальные «плачи» веют стариной отдаленной. То древняя обрядня, останки старорусской тризны, при совершении которой близкие к
покойнику, особенно женщины, плакали «плачем великим». Повсюду на Руси сохранились эти песни, вылившиеся из пораженной тяжким горем
души. По на́слуху переходили они в течение веков из одного поколенья в другое, несмотря на запрещенья церковных пастырей творить языческие плачи над христианскими телами…
И все знали, что она «угождает больным» и «
покойников убирает только для господа, а ее
душа чиста, как стакан светится».
Вошел он в комнату, где лежал Марко Данилыч. Там ни
души не было.
Покойник, совсем уж одетый, лежал под простыней. Подошел к нему Патап Максимыч и раздумался сам с собою.
— Тут не шутки, а настоящее дело, — возразил Чапурин. — Выслушайте меня да по
душе и дайте ответ. Вот дело в чем: Авдотья Марковна осталась теперь как есть круглой сиротой. В торговых и других делах ни она, ни Дарья Сергевна ничего не разумеют — дело женское, эти дела им не по разуму. По моему рассужденью, о чем я Авдотье Марковне еще до кончины
покойника говорил и она на то согласилась, — надо ей все распродать либо на сроки сдать в кортому.
— Погляжу я на вас, сударыня, как на покойника-то, на Ивана-то Григорьича, с лица-то вы похожи, — говорил Марко Данилыч, разглядывая Марью Ивановну. — Хоша я больно малешенек был, как родитель ваш в Родяково к себе в вотчину приезжал, а как теперь на него гляжу — осанистый такой был, из себя видный, говорил так важно… А
душа была у него предобреющая. Велел он тогда собрать всех нас, деревенских мальчишек и девчонок, и всех пряниками да орехами из своих рук оделил… Ласковый был барин, добрый.
— Сто шесть, пожалуй, и больше наберется, — молвил Василий Петрович. — В нашей вотчине три ста
душ, во Владимирской двести да в Рязанской с чем-то сотня. У барина, у
покойника, дом богатейший был… Сады какие были, а в садах всякие древа и цветы заморские… Опять же ранжереи, псарня, лошади… Дворни видимо-невидимо — ста полтора. Широко́ жил, нечего сказать.
Правда, тятенька Патап Максимыч вступился в твое сиротство, но все ж он тебе чужани́н, а сродников нет у тебя ни
души: да тятенька и в отлучках часто бывает, и лета его уж такие, что — сохрани Бог, от слова не сделается — и с ним то же может приключиться, что с твоим
покойником.
Приятели догнали похоронную процессию и присоединились к ней.
Покойника несли медленно, так что до кладбища они успели раза три забежать в трактир и пропустить за упокой
души по маленькой.
Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел облокотившись на руки над запыленным письменным столом
покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того непреодолимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в
душе под названием: они.